Начнем рассказ о Маргарите Жарковой-Шешацкой с того, что она вдохновила своего бывшего мужа, Александра Ануфриева, на написание сотни ее портретов.

Или, может, расскажем увлекательные истории о красоте Маргариты, когда люди собирались возле окон библиотеки, в которой она работала в свои 18 лет, и тайно любовались ею.

Можно поведать и обо всех, кто влюблялся в нее, запечатлевая ее образ в поэмах, в музыкальных произведениях и на полотнах. Среди них – джазовые музыканты, писатели, поэты и художники не только Одессы, но и Москвы и разных стран мира. Иосиф Бродский был другом и почитателем Маргариты Жарковой.

Стойкость. Несмотря на трагические и порой совершенно невыносимые жизненные условия. В конце жизни – неизлечимая и, скажу – тоже, уникальная (1 случай на миллион), болезнь – Sclerosis lateralis Amiotrophica. И все же Маргарита придерживалась главного принципа: «бороться за жизнь до конца».

Нельзя забыть и то, что в течении 21 года она обучала рисунку и живописи на архитектурном факультете. Спросите любого из бывших студентов Маргариты Георгиевны – я уверена, каждому подарено было настоящее знание, внимание и человеческое тепло.
Графический факультет педагогического института плюс влияние отца- портретиста, и деда, Тимофея Шешацкого – иконописца и монуменалиста. – плюс мастерская Василия Гусарова в Петербурге и повышение квалификации в архитектурном институте Москвы – это и многое другое заставляет, как говаривал Валентин Хрущ – снять шляпу перед мастерством художницы.
А в 90-е совместно с Феликсом Давыдовичем Кохрихтом и фирмой «ТИРС» Маргарита Георгиевна основала музей современного искуства, первый в СНГ. Таланты Маргариты Жарковой словно бы перетекали из одной области в другую. Будучи не в силах воплощать свои идеи в гобеленах и в графических работах из-за болезни, в конце жизни она написала много статей об искусстве.
Надо сказать, при жизни у нее не было ни единой персональной выставки. Виной тому – скромность.
Маргарита считала себя графиком. Ее акварели пронизаны ласковым южным солнцем, переливаются всеми цветами радуги подобно алмазу. Ее часто спрашивали, почему акварели и гобелены созданы в таких нежных пастельных тонах, сюжеты всегда радостные, радужных оттенков, и столь далеки от ее тяжелой реальной жизни?
«Если творчество – это отдавание самого лучшего людям, служение Красоте, то как можно «выдавать» в мир печаль, тяжесть, депрессии?» – так говорила Маргарита. Одно из любимейших слов было «кристалл». Переход из количества в качество. Таинство преобразования материи в природе и в творчестве.

Она постоянно, удивительно легко, как бы мановением руки, преображала серые асфальтовые будни в феерические празники!
Началось все в 60-е, совместно с Александром Ануфриевым, на Осипова и на Щепкина, с квартирных, иногда однодневных выставок. Позже, на Солнечной, продолжилось: перформенсы и хеппенинги, показы альтернативной моды, квартирные выставки тех, кто вне общепринятого формата, кто «NON». У Маргариты Жарковой немало работ было посвящено известным музыкантам, основателям квартета современной камерной музыки «Гармонии мира» – Наталии Литвиновой и Сергею Шольцу.
Сергей Ануфриев, Леонид Войцехов, Юрий Лейдерман, Андрей Маринюк, Лёша Музыченко, Дима Нужин, «Перцы» и Володя Федоров («Федот»), зажигали особое творческое огниво, в котором старые обои разрисовывались как древние китайские свитки, из байковой ткани с утятами шились безумные брюки-клёш, а одежда пасечника превращалась в арт-объект. Ядовито-зеленые сетки против комаров использовались для концептуальных аппликаций, всякий выброшенный мусор, газеты и комсомольские «грамоты» преобразовывались в артефакты, причем с истинно одесским юмором.

Помню, как-то Сергей Ануфриев и Андрей Маринюк устроили весенний новый год. Рано встали и сорвали ветви цветущих слив, абрикосов, груш и вишен. Они расставили их во все вазы на полу, расстелили циновку и заварили зеленый чай, разложили сладости. На стенах красовались иероглифы и туманные пейзажи, в духе древнего Востока, соответственные туманной погоде. Написаны были а-ля-прима, Андреем и Сергеем, за одну ночь, или, лучше сказать – за один сон! Сергей поприветствовал хозяйку дома бормотанием некоих афоризмов на старо-японском, и началось чаепитие. Перформенс так и назывался «Весенний новый год».

Вот оно – умение находить радость в привычном.

Прогулки к морю. Туман, ранняя весна. Щедрая летняя зелень, шапка листвы над изысканными домами на Французском бульваре. Расслабленное теплое море и выгоревший добела песок. Осень, карминные листья дикого винограда. Маяк и капли дождя на перилах балкона. Зима, замершее как бы в недосказанности море, с изваянными изо льда волнами, замерзшая пена на песке в лучах розового закатного солнца. И снова весна – проснувшееся море шелестом приветствует сквозь нежные ветви деревьев, просвечивает солнце сквозь небесные покровы… Где Вы сейчас, Жемчужина-Маргарита? Там, за облаками…

Юлия Жаркова