А вообще-то Виктор Павлов для меня не столько человек нашего времени, сколько вечный персонаж – человек на все времена. Я замечал его, разглядывая картины Иеронима Босха, я узнавал его, читая Николая Васильевича Гоголя. И он живет не столько днем сегодняшним, сколько вечностью. Ощущая себя философом, он беседует с Платоном, ощущая себя художником, он творит мир химер и мифов. Как живописца Виктора Павлова относили к группе андеграундных художников, создававших свои миры, не входя в соприкосновение с социумом. Казалось, что вот уже 20 лет, как андеграунд должен был умереть, исчезнуть, испариться: выставки стали свободными, художники из подвалов завоевали престижные выставочные залы. Но так только казалось, потому что андеграунд оказался не только социальной категорией, но и состоянием души. И стало ясно, что такие художники, как Виктор Павлов, при любом политическом режиме остаются изобретателями своих миров. Виктор Павлов родился в Одессе в 1947 году. Профессию художника (тем более, философа) не перенял у родителей: отец был инженером, мать врачом. В 1965 году, в 18 лет, Витя Павлов поступил в Одесское художественное училище, которое окончил в 1971-м, не срок в срок. Но этим тогда удивить было трудно – академическая выучка не всегда сочеталась с вольнодумством. Благо, что инакомыслящим давали возможность хотя бы через год завершить образование. Вглядываясь из 2010 года в начало семидесятых, понимаешь, как много соблазнов было у молодого художника. Ведь помимо официальных выставок, а на них показывали свои работы Ю. Егоров и А. Ацманчук, В. Власов и К. Ломыкин, появились «квартирные» выставки, где представлен был весь спектр «нонконформизма». И вот в 70-е годы на «квартирной» выставке у художника Виктора Рисовича я впервые увидел работы В. Павлова. Думаю, что и для него это была одна из первых встреч со зрителями. Уже в те годы определился вектор пристрастий художника. Его привлекла свободная, импровизационная манера Валентина Хруща. Музей современного искусства Одессы дает нам возможность увидеть одну из работ того, юного, Вити Павлова. Это небольшой картон (почти все они в те годы писали на картонках) – «Лежащая». Выразительность пластики, я бы сказал, – формула женщины. Цветовая гамма отсылает эту небольшую, но «крепкую» работу к опытам В. Хруща. И еще раз заставляют задуматься, сколько одесских мастеров оказалось под магией таланта Валика Хруща. Не только в Одессе, то на Слободке, то на Чижикова, сиживал Виктор Павлов у Хруща. Когда Хрущик уехал в Москву, потянулся за ним и Павлов, жил в его подвале-мастерской, там и работал. Уже сейчас, по памяти, он написал акварель «Московский подвал В. Хруща. 1987 год», где опять-таки не только сюжетом, но и композицией, колоритом словно возвращается из 2009 года в молодость, в их совместное житье, в совместные выставки в галерее «Беляево 100». Многие художники, я бы сказал, очарованные Хрущом, не смогли выйти из этого состояния и поныне. Художники – хорошие и разные – Плисс, Лисовский, Хохленко. А вот Виктор Павлов (все время подчеркиваю имя, чтобы не перепутали с живописцем «одесской школы» Эдуардом Павловым) решительно поменял стилистику и смысловую символику своих картин. Можно предположить, что толчком стало серьезное занятие философией. Он чуть ли не на годы откладывал кисть и писал трактаты, в том числе «Философию живописи», изучал античных мыслителей. А когда вновь подходил к холсту, пытался осмыслить греческие мифы, соединяя их с первоосновами жизни. Летом 1993 года в Одесском музее западного и восточного искусства Олег Соколов уговорил начальство открыть выставку акварелей Виктора Павлова. Помню, как в «греческом зале», на первом этаже, где стояли слепки античных скульптур, Виктор показывал свои «Мелодии Земли и Неба». И вот тут я впервые для себя сформулировал его систему – химеры, химерические миры, макрокосм нашей земной жизни. Коллекция Музея современного искусства Одессы дает возможность всмотреться и в эту грань (думаю, основную) художника. Это, к примеру, картина «Отделение света от тьмы» 1990 года – монументальное полотно (как не вспомнить фреску Микеланджело в Сикстинской капелле), где библейский сюжет завораживает своим драматизмом. К философским построениям Виктора Павлова вначале отношение было скептическое (возможно, таковым оно у кого-то осталось и сегодня). Но в сентябре 2010 года я получил для альманаха «Дерибасовская-Ришельевская» подборку стихов Гали Маркеловой, поэта-шестидесятника. Галя прошла рядом с Хрущом, Женей Рахманиным и другими нонконформистами их непростой путь. И вдруг в подборке небольшое стихотворение: Ландыш или белладонну древний теребит Гален или все же Парацельс? Чтоб не вылезло проколу не забыть Витю Павлова спросить. Неожиданное признание. Но мне кажется, оно дорогого стоит. Кстати, химерический мир не возник сам по себе. В одесской традиции был удивительный художник и ученый Георгий Федорович Цомакион, передававший весь ужас слома жизни в России после 1917 года в химерических видениях. Так что разрушения, катаклизмы ищут свое воплощение и в этаком «химерионе». Недавняя выставка В. Павлова в Музее современного искусства показала, что художник-философ преодолевает мировую энтропию, преодолевает хаос. Несколько раз он обращается к теме «Тайной вечери». Помню его картину 2002 года, где психологически был дан образ каждого из апостолов. И вот новая работа, ставшая как бы итоговой, на сегодняшний день в коллекции Музея современного искусства Одессы. Все та же «Тайная вечеря», но уже увиденная сквозь традицию Леонардо да Винчи, увиденная фрагментарно, но от этого не менее выразительно. Нет, тут уже не чудовища-химеры, здесь исток новой веры, свет новой веры. Сорок пять лет в искусстве Виктор Павлов. Он узнаваем на любой выставке, у него свой почерк, а главное – свой взгляд на наш мир. Евгений Голубовский